In vino veritas

Автор: Максим Карповець Джерело: Cineticle

У многих современных авторов алкоголь не только фигурирует как способ снятия стресса, а вообще превращается в полноценного героя. Вспомните лучший роман Тибора Фишера «Коллекционная вещь», в котором антикварная ваза путешествует сквозь века и, словно диктофон, записывает всевозможные истории. Если бы алкоголь мог говорить, он бы тоже много чего рассказал о человеке. Интуитивно чувствуя и эмпирически зная, многие режиссеры не стесняются из фильма в фильм раскрывать души своих героев с помощью воздействия алкогольных паров.

В последней своей картине «День, когда он пришел» Хон Сансу традиционно сталкивает разные характеры в публичном пространстве, где наливают спиртное. Пьют везде и в любое время суток: утром за завтраком, при случайной встрече днем и, несомненно, вечером среди знакомых и друзей. Звучат откровенные истории, неудобные вопросы и престранные размышления. Все это проигрывается круг за кругом, как старая пластинка в граммофоне. Если сделать ретроспективу фильмов Хон Сансу, то можно с легкостью увидеть как алкоголь, словно верный пес, преследует героев от одного бара к другому. Режиссер искренне верит, что без спиртного не разберешься в страданиях людей. Другое дело, что иногда лишняя доза еще более усугубляет все беды мира.

Для корейского режиссера главным жизненным кредо может быть перефразированное изречение Декарта: пью – значит, существую. В «Ха-ха-ха» после каждого глотка спиртного история набирает все бóльших оборотов («недавно мы оба побывали в городе Тхонъён и за выпивкой поделились своими впечатлениями»), а самые важные события тонко подводятся алкогольной чертой. Спиртное как архаический метод вдохновения и творческой реабилитации присутствует и в картине «Женщине на пляже». Здесь традиционно стол завален пустыми бутылками, а герои подпирают головы то ли от выпитого, то ли от пережитого. Хотя в случае с Хон Сан су эти два варианта всегда работают в унисон. Похожую ситуацию с творческим алкоголем многие видели в картине Александра Пэйна «На обочине», в которой также присутствует неудачник, ищущий вдохновения на винодельнях Калифорнии. Неудивительно, что будет выпита не одна бутылка вина, пока что-то изменится в жизни главного героя.

Кальвадос в фильме «Гавр»

Без кальвадоса не может обойтись еще один персонаж – Марсель Маркс из «Гавра» Аки Каурисмяки. Не секрет, что финский классик тоже любит иногда выпить. Когда Каурисмяки предложили побеседовать за чашкой кофе, он воскликнул: «Кофе? Этого мало, чтобы говорить про кино!..». Кофе недостаточно и для съемок, поэтому он нередко предлагает актерам пропустить «по одной». В процессе работы над «Гавром» Каурисмяки даже придумал правило для актеров: после каждых ста кадров все могли выпить бокал яблочного бренди. Практически все его фильмы – это галерея опьянений и похмелья, в которой вырисовывается образ/герой Каурисмяки, беззащитный перед миром и в то же время готовый на все во имя любви, дружбы и справедливости. Чего только не сделаешь после принятой дозы на страдающую душу (принимают на грудь???)!

Алкогольная традиция не только скрепляет в невидимый дружеский союз Аки Каурисмяки и Хон Сансу – к ним также присоединяется известный любитель красного Отар Иоселиани. Американский кинокритик Майкл Сицински справедливо видит наиболее явную связь между Каурисмяки и Иоселиани именно в алкогольных ритуалах. По этому поводу Сицински пишет: «Оба этих режиссера явно разделяют взгляд на алкоголь как на "великого уравнителя" и твердую убежденность в том, что любой конфликт может быть, в конце концов, улажен в ходе хорошей попойки» [1]. Действительно, Иоселиани на эту тему есть что сказать, ведь его герои давно уже привыкли к хорошему выдержанному вину.

Вино в «Истине в вине»

Как истинный грузин, Отар Иоселиани предпочитает вино, поэтому так и называет наиболее интересный фильм позднего периода своего творчества – «Истина в вине» (хотя в оригинале «Adieu, plancher des vaches!»). Но в фильме не только пьют вино. Например, юный Пьер, стыдясь своего буржуазного генотипа, устраивается мойщиком посуды в кафе, чтобы хоть как-то самоутвердиться в этой жизни. После работы он всегда пьет кальвадос и влюбленным взглядом сопровождает каждое движение официантки, на которой мечтает жениться в один прекрасный день.

Кальвадос – достаточно экзистенциальный напиток, об этом нам рассказал еще Ремарк в «Триумфальной арке». Следуя логике экзистенциализма и кальвадоса, Пьеру так и не суждено обручиться с дамой своей мечты. В фильме также присутствует альтер-его самого Иоселиани. Это ни кто другой, как отец аристократической семьи, который тоже устал от своего бремени, поэтому берет ружье, бутылку вина из подвала и идет стрелять в лес по бумерангам. Как видим, в этот раз алкоголь служит средством побега из скуки богатой жизни. Финальным аккордом становиться побег престарелого буржуа со своим новым приятелем бродягой, который и открывает истину во всей ее экстремальной красоте. Здесь алкоголь фигуриурет как гарантия спокойствия, некоего душевного равновесия в невротичной атмосфере дома. Однажды Отар Иоселиани отметил про важность хорошего собеседника: «Я и мои друзья сидим себе спокойно за столом, пьем. Сказать нам особенно нечего друг другу, потому что нам давным-давно все друг про друга известно, и все мы очень немногословные. Но если появляется мерзавец за столом – тогда молчим упорно, вообще слова не произнесем. Думаю, бить морду не имеет смысла». Но, добавим, когда появляется прекрасный человек, пусть даже бродяга, с ним нестрашно сбежать из дома.

Генри Чинаски пьет то ли виски, то ли пиво в фильме «Фактотум»

В относительно недавнем, очень неровном «Фактотуме» появилась каноническая фигура алкогольной субкультуры: Чарльз Буковски, который модифицировался в образ Генри Чинаски. Первая вариация на тему Буковски и алкоголя появилась еще в эпатажной «Истории обыкновенного безумия» (1981) Марко Феррери, а потом в «Пьяни» (1987) Барбета Шрёдера, где Микки Рурк блестяще сыграл главного героя. Кстати, Буковски, который выступил и автором сценария, эпизодично появляется в «Пьяни» – его можно увидеть за стойкой бара, где тот спокойно пьет пиво. Конечно, всем известный тунеядец очень далек от вышеуказанных меланхоличных и добродушных персонажей. Главная разница в том, что Буковски использует алкоголь как разрушительную силу, создавая барьеры между людьми и, в конце концов, уничтожая самого себя. Но за этим дионисийским бездельем тоже спрятана одна важная вещь: разрушая себя спиртным (или другим способом), мы также создаем что-то новое. Мысль не новая: еще древние греки полагали, что хаос существует не только как абсолютное ничто, а как потенциальный порядок (космос). В потоке этой потенциальности и пребывает Генри Чинаски/Чарльз Буковски, импульсом которой выступает именно спиртное.

Виски в «Потерянном уик-энде»

К слову, еще один важный символ в booze cinema, Джеффри Лебовски, не сложился бы без пьяных рассказов Буковски. Да и сам Лебовски как будто списан из фигуры писателя. Наивно сомневаться в том, что братья Коэны не читали прозу Чарльза Буковски. Впрочем, интепретация Коэнов совсем другая, чем у Марко Феррери, Барбета Шрёдера и автора беспощадной арабески на тему падшей «алкогольной личности» «Потерянный уик-энд» (1945) Билли Уайлдера – практически первого режиссера, который заговорил о проблеме алкоголизма в американском обществе. Все эти трактовки касаются больше трагической стороны алкоголя, когда, начиная с девяностых и по сегодняшний день, многих авторов интересует трагикомическое, даже ироническое вúдение этой темы. Джеффри «Дюдя» Лебовски, несмотря на очевидную критику его жизни, скорее вызывает симпатию, а не сочувствие. Нам не хочется ему помочь, а наоборот – присоединиться и поиграть в боулинг, хотя герой Джеффа Бриджеса ни разу в него и не играет. Ну и выпить его фирменного коктейля.

Вся наша жизнь проходит за бесконечными, но такими приятными встречами, где алкоголь в разных дозах и вариациях сближает людей в общее коммуникативном пространстве. В сборнике «Вино и философия» Гарольд Таррент, описывая античную традицию винопития, отмечает: «Греки видели, что вино, как и многое другое вокруг, включает в себе доброе и плохое в зависимости от того, как и когда его употреблять» [2]. Понятно, что речь идет о знании меры. Об этом также отмечают современные режиссеры, романтически веря, что без бокала красного вина или яблочного кальвадоса никогда не прийти к взаимопониманию. Нам остается только им поверить и выпить за их здоровье.

[1] Майкл Сицински. Порт забытых грез: «Гавр» Аки Каурисмяки. Текст здесь: http://aki-kaurismaki.ru/press3/lehavre_cinemascope.htm

[2] Harold Tarrant. Wine in Ancient Greece: Some Platonist Ponderings // Wine and Philosophy: A Symposium on Thinking and Drinking (Philosophy for Everyone). [Ed. F. Allhoff] – London: Wiley-Blackwell, 2007. – P. 15–30.